Стихи
других поэтов
Я
ШЕЛ СРЕДИ ВЫСОКИХ ГОР
Я
шел среди высоких гор,
Вдоль
светлых рек и по долинам...
И
все, что ни встречал мой взор,
Мне
говорило об едином:
Я
был любим! любим я был!
Я
все другое позабыл!
Сияло
небо надо мной,
Шумели
листья, птицы пели...
И
тучки резвой чередой
Куда-то
весело летели...
Дышало
счастьем все кругом,
Но
сердце не нуждалось в нем.
Меня
несла — несла волна,
Широкая,
как волны моря!
В
душе стояла тишина
Превыше
радости и горя...
Едва
себя я сознавал:
Мне
целый мир принадлежал!
Зачем
не умер я тогда?
Зачем
потом мы оба жили?
Пришли
года... прошли года —
И
ничего не подарили,
Что
б было слаще и ясней
Тех
глупых и блаженных дней.
*
* *
Во
многом знании — немалая печаль,
Так
говорил творец Экклезиаста.
Я
вовсе не мудрец, но почему так часто
Мне
жаль весь мир и человека жаль?
Природа
хочет жить, и потому она
Миллионы
зерен скармливает птицам,
Но
из миллиона птиц к светилам и зарницам
Едва
ли вырывается одна.
Вселенная
шумит и просит красоты,
Кричат
моря, обрызганные пеной,
Но
на холмах земли, на кладбищах вселенной
Лишь
избранные светятся цветы.
Я
разве только я?
Я
— только краткий миг
Чужих
существований. Боже правый,
Зачем
ты создал мир и милый и кровавый,
И
дал мне ум, чтоб я его постиг!
1957
аудио
СТАНСЫ
В
глуши лесов счастлив один,
Другой
страдает на престоле;
На
высоте земных судьбин
И
в незаметной, низкой доле
Всех
благ возможных тот достиг,
Кто
дух судьбы своей постиг.
Мы
все блаженствуем равно,
Но
все блаженствуем различно;
Уделом
нашим решено,
Как
наслаждаться им прилично,
И
кто нам лучший дал совет,
Иль
Эпикур, иль Эпиктет?
Меня
тягчил печалей груз;
Но
не упал я перед роком,
Нашел
отраду в песнях Муз
И
в равнодушии высоком,
И
светом презренный удел
Облагородить
я умел.
Хвала
вам, боги! - предо мной
Вы
оправдалися отныне!
Готов
я с бодрою душой
На
все угодное судьбине,
И
никогда сей лиры глас
Не
оскорбит роптаньем вас!
ПОСЛЕДНЕЕ
ЖЕЛАНЬЕ
Где
я последнее желанье
Осуществлю
и утолю?
Найду
ль немыслимое знанье,
Которое,
таясь, люблю?
Приду
ли в скит уединённый,
Горящий
главами в лесу,
И
в келью бред неутоленный
К
ночной лампаде понесу?
Иль
в городе, где стены давят,
В
часы безумных баррикад,
Когда
Мечта и Буйство правят,
Я
слиться с жизнью буду рад?
Иль,
навсегда приветив книги,
Веков
мечтами упоен,
Я
вам отдамся,— миги! миги!—
Бездонный,
многозвонный сон?
Я
разных ратей был союзник,
Носил
чужие знамена,
И
вот опять, как алчный узник,
Смотрю
на волю из окна.
Январь 1902
*
* *
За
все тебя, Господь, благодарю!
Ты, после дня тревоги и печали,
Даруешь
мне вечернюю зарю,
Простор
полей и кротость синей дали.
Я
одинок и ныне — как всегда.
Но
вот закат разлил свои пышный пламень,
И
тает в нем Вечерняя Звезда,
Дрожа
насквозь, как самоцветный камень.
И
счастлив я печальною судьбой,
И
есть отрада сладкая в сознанье,
Что
я один в безмолвном созерцанье,
Что
всем я чужд и говорю — с тобой.
1901
ПЕСНЯ
Когда
я был любим, в восторгах, в наслажденье,
Как
сон пленительный, вся жизнь моя текла.
Но
я тобой забыт,— где счастья привиденье?
Ах!
счастием моим любовь твоя была!
Когда
я был любим, тобою вдохновенный,
Я
пел, моя душа хвалой твоей жила.
Но
я тобой забыт, погиб мой дар мгновенный:
Ах!
гением моим любовь твоя была!
Когда
я был любим, дары благодеянья
В
обитель нищеты рука моя несла.
Но
я тобой забыт, нет в сердце состраданья!
Ах!
благостью моей любовь твоя была!
Май 1806
К
Л.
(Подражание Байрону)
1
У
ног других не забывал
Я
взор твоих очей;
Любя
других, я лишь страдал
Любовью
прежних дней;
Так
память, демон-властелин,
Всё
будит старину,
И
я твержу один, один:
Люблю,
люблю одну!
2
Принадлежишь
другому ты,
Забыт
певец тобой;
С
тех пор влекут меня мечты
Прочь
от земли родной;
Корабль
умчит меня от ней
В
безвестную страну,
И
повторит волна морей:
Люблю,
люблю одну!
3
И
не узнает шумный свет,
Кто
нежно так любим,
Как
я страдал и сколько лет
Я
памятью томим;
И
где бы я ни стал искать
Былую
тишину,
Всё
сердце будет мне шептать:
Люблю,
люблю одну!
аудио
*
* *
Блаженство
мое, облака и блестящие воды
и
все, что пригоршнями Бог мне дает!
Волнуясь,
душа погружается в душу природы,
и
розою рдеет, и птицей поет!
Купаюсь
я в красках и звуках земли многоликой,
все
яркое, стройное жадно любя.
Впитал
я сиянье, омылся в лазури великой,
и
вот, сладость мира, я славлю тебя!
Я
чувствую брызги и музыку влаги студеной,
когда
я под звездами в поле стою,
и
в капле медвяной, в росинке прозрачно-зеленой
я
Бога, и мир, и себя узнаю.
Заря
ли, смеясь, восстает из смятенья цветного,
я
к голой груди прижимаю ее...
Я
— в яблоке пьяная моль, и мне рая иного
не
надо, не надо, блаженство мое!
В
МИНУТЫ МУЗЫКИ
В
минуты музыки печальной
Я
представляю желтый плес,
И
голос женщины прощальный,
И
шум порывистых берез,
И
первый снег под небом серым
Среди
погаснувших полей,
И
путь без солнца, путь без веры
Гонимых
снегом журавлей...
Давно
душа блуждать устала
В
былой любви, в былом хмелю,
Давно
понять пора настала,
Что
слишком призраки люблю.
Но
все равно в жилищах зыбких —
Попробуй
их останови! —
Перекликаясь,
плачут скрипки
О
желтом плесе, о любви.
И
все равно под небом низким
Я
вижу явственно, до слез,
И
желтый плес, и голос близкий,
И
шум порывистых берез.
Как
будто вечен час прощальный,
Как
будто время ни при чем...
В
минуты музыки печальной
Не
говорите ни о чем.
<19б6>
*
* *
Храни
меня, мой талисман,
Храни
меня во дни гоненья,
Во
дни раскаянья, волненья:
Ты
в день печали был мне дан.
Когда
подымет океан
Вокруг
меня валы ревучи,
Когда
грозою грянут тучи —
Храни
меня, мой талисман.
В
уединенье чуждых стран,
На
лоне скучного покоя,
В
тревоге пламенного боя
Храни
меня, мой талисман.
Священный
сладостный обман
Души
волшебное светило...
Оно
сокрылось, изменило...
Храни
меня, мой талисман.
Пускай
же ввек сердечных ран
Не
растравит воспоминанье.
Прощай,
надежда; спи, желанье;
Храни
меня, мой талисман.
аудио
Так
устали согнутые руки
От
глубоко вставленных гвоздей,
Столько
страшной, непосильной скуки
Умирать
зачем-то за людей.
Им
так скучно без огня и жара
Кровь
мою по полю разносить,
Чтобы
с всплеском нового удара
Руки
кверху снова заносить.
Сколько
скуки было у Пилата,
Сколько
высшей скуки пред собой,
В
миг, когда над урной розоватой
Руки
умывал перед толпой.
А
теперь несбыточного чуда
Так
напрасно ждут ученики.
Самый
умный сгорбленный Иуда
Предал,
и скорее, чем враги.
Царство
человеческого сына —
В
голом поле обветшалый крест.
Может
быть, поплачет Магдалина,
Да
и ей не верить надоест.
А
кругом — кругом всё то же поле,
Больше
некуда и не на что взглянуть.
Только
стражники без радости и боли [Стражник лишь без радости и боли
(В.С.)]
Добивают
сморщенную грудь.[Добивает сморщенную
грудь (В.С.)]
Между маем и июлем
1910
ЧТО
Ж ОСТАЕТСЯ?
Как
много нужно перепробовать дорог
До
той поры, когда подводится итог,
Чтоб
испытать и бремя власти и острог,
Чтоб
ощутить вполне и горечь и восторг.
Не
потеряй предназначенья своего,
Не
обвиняя в неудачах никого,
Не
презирая хамов,
Не
разрушая храмов,
Не
отрицая ничего.
Искатель
счастья ощутит его не миг,
Надеясь
втайне, что навек его настиг.
Оно
ушло и снова слышен горький стон, -
Искатель
счастья на несчастье обречен.
Богатство
тоже не спасительный приют -
У
этих взято, а другие отберут.
Его
добыть удача,
А
сохранить тем паче.
Неблагодарный
это труд.
Любви
желающий найдет любовь свою,
В
надежде, что теперь навек он с ней в раю.
Любовь
проходит, снова в сердце пустота.
Любви
искателя не жизнь, а маята.
Что
ж остается? Только опыт набирать,
Узнать
побольше и поболее понять.
За
этим и приходим,
И
благо в том находим,
Чтоб сметь, желать, познать,
молчать!
